УДК 316.6: 343.91: 343.81
О НЕКОТОРЫХ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ АСПЕКТАХ ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
№16,
Психологические науки
Александров Борис Владимирович
Мищенко Виктория Станиславовна
Ключевые слова: ПЕНИТЕНЦИАРНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ; КРИМИНАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА; ТЮРЕМНАЯ СУБКУЛЬТУРА; АССОЦИАЛИЗАЦИЯ И ДЕСОЦИАЛИЗАЦИЯ ЛИЧНОСТИ; КРИЗИС НРАВСТВЕННОСТИ; PENITENTIARY CRIME; CRIMINAL SUBCULTURE; PRISON SUBCULTURE; ASSOCIATION AND PERSONALITY DESOCIALIZATION; MORALITY CRISIS.
С позиции социальной психологии преступность рассматривается прежде всего, как явление, возникающее в результате деформации социальных отношений, дисфункции социальных институтов и личности. Известно, что каждому типу политического режима соответствует определенный вид деформации социальных отношений, институтов и сообществ. Преступность – это совокупность всех преступлений, совершаемых в обществе за определенный промежуток времени, то есть преступность – массовидное явление, отраженное в статистике. Указанное определение свидетельствует о том, что признаками преступности являются массовость, историческая изменчивость, антагонистичность существующим общественным отношениям.
Пенитенциарная преступность представляет собой совокупность преступлений, совершаемых в учреждениях УИС ограниченным кругом субъектов (теми, кто может находиться на территории учреждений УИС) за определенный промежуток времени. Она связана с условиями мест заключения (в виде содержания под стражей, исполнения (отбывания) наказания в виде лишения свободы) [2].
Пенитенциарная преступность общественно опасный вид преступности, так как дезорганизует деятельность учреждений и нарушает весь исправительный процесс.
Приобретение преступного опыта происходит в процессе асоциализации, причем как добровольно, так и принудительно. Структура асоциализации содержит определенные институты, а также способ передачи преступного опыта – криминогенное общение. Асоциализации присутствует и в условиях свободы, и в местах лишения свободы.
Следует отметить, что рост преступности всегда связан с кризисом в сфере нравственности. Между ними установлена обратная связь: чем ниже нравственность, тем выше преступность. О кризисе нравственности можно говорить тогда, когда исчезает внутриличностный конфликт при принятии решений о выборе средств для достижения цели. Кризис нравственности заключается в том, что человеческая жизнь, труд, образование обесцениваются. Человек становится средством, а не высшей ценностью. Труд перестал быть источником честных доходов, а образование – фактором, определяющим статус. Все это вызывает замену нормальных ценностей ценностями преступного мира, где жизнь – «копейка», труд не ценят, статус зависит не от уровня образования и знания, а от соблюдения воровских законов.
Все зависит от личностного развития, самооценки, локуса контроля, самоуважения личности. На уровень преступности влияют не сами по себе объективные, например экономические, причины, а также восприятие, отношение к ним, то есть причины познавательного аспекта.
Такое обстоятельство обусловило рассмотрение проблемы социальной напряженности, которая выступает как массовый адаптационный синдром, отражающий степень физиологической, психофизиологической и социально-психологической адаптации, а во многих случаях дезадаптации различных категорий населения к хронической фрустрации, трудностей (снижение уровня жизни и социальных изменений), что проявляется в резком росте недовольства, недоверия к власти, конфликтности в обществе, тревожности, преступности, экономической и психической депрессии, ухудшении демографической ситуации, компенсаторных реакций (агрессии, поиска врагов, надежды на чудо), стресогенности отношений и определяется состоянием экономики, эффективностью власти, влиянием средств массовой информации, оппозиции и криминальных структур.
Преступники отличаются от не преступников меньшей адаптированностью и десоциализацией. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что среди преступников число лиц, имеющих относительно высокое образование, значительно меньше, чем среди тех, кто не преступал уголовный закон. Среди преступников меньше людей, обладающих более или менее высоким уровнем производственной квалификации и общей культуры, меньше лиц, имеющих семью и постоянное место работы.
Среди преступников следует выделить:
1) тех, кто склонен поступать по первому побуждению, то есть импульсивных личностей;
2) тех, кто долго хранит ранее перенесенные обиды и оскорбления, а эти следы начинают вести в глубине их психики автономное существование, вырываясь в виде противоправных поступков, иногда неожиданно для самого человека (ригидные личности);
3) обладающих паранойяльным типом личности, отличающихся повышенной тревожностью, подозрительностью, ожиданием агрессии, беспокойством. Наиболее высокий уровень тревожности среди преступников наблюдается у убийц. У воров он тоже высокий, но если у убийц тревожность носит скачкообразный характер, то у воров – ровный.
Из числа лиц, совершивших преступления в период отбывания наказания в виде лишения свободы, 36,8 % активно поддерживали идеи и традиции криминального мира, 29,3 – относились к ним нейтрально, 22,5 % – не поддерживали.
Сдерживающим фактором при совершении преступления является наличие детей. Осужденные, совершившие преступления, в 36,1 % случаев имели детей и в 63,9 % не имели.
Осужденные в малых группах отрицательной направленности могут с безрассудной, иногда бессмысленной решимостью выполнять нормы группы, несмотря на то, что они носят антиобщественный характер.
Несмотря на приведенную статистику большинство преступлений в местах лишения свободы также обусловлены существующей в учреждениях, исполняющих уголовные наказания субкультурой.
Тюремная субкультура – субкультура лиц, пребывающих в местах лишения свободы и образующаяся в результате воздействия условий изоляции, реализации потребности в самовыражении, борьбы за «выживание» и лидерство, которые передавая друг другу накопленный асоциальный и криминальный опыт (в «зонах» и «на воле») определили свои специфические жизненные ценности, образцы поведения (придуманные ими правила общения: язык — жаргон, стратификацию — «масти») и внешние символы принадлежности к тюремной среде (татуировки), как «нечто» противопоставляемое существующим и общепринятым в обществе нормам организации поведения человека. Тюремная субкультура формируется в общении, взаимодействиях и построении взаимоотношений людьми, принудительно находящимися в местах изоляции, а также в борьбе «за власть», противодействиях усилиям персонала уголовно-исполнительной системы, в создании ситуаций, при которых обеспечивается влияние и управление другими осужденными, а также в реализации способов выхода из межличностных конфликтов, что в конечном итоге обеспечивает торжество интересов тех групп лиц, отбывающих наказание, которые имеют преимущества в физической силе и реализации материальных интересов для создания условий удовлетворения себе большего объема потребностей и обеспечения своей безопасности.
Тюремная субкультура реализуется за счет передачи друг другу накопленного асоциального и криминального опыта, признания «своими» специфических жизненных ценностей и образцов поведения: использование языка общения — жаргона, поддержание явлений стратификации – деление на «масти», манипулирование не образованными, запуганными и безвольными категориями людей, а также создание внешних символов принадлежности к тюремной среде (татуировки — клеймление) и изготовление различных бытовых и других предметов, отражающих принадлежность к криминальной субкультуре.
Характерные социально-психологические признаки, относящиеся к криминальной (тюремной) субкультуре:
1. Правила взаимоотношений, общения и взаимодействий, характерные для лиц, занимающихся криминальной деятельностью.
2. Язык – жаргон.
3. Цинизм – как форма, сопутствующая общению, и проявления бездушного отношения «сильных» к «слабым».
4. Главные ценности – деньги, драгоценности, предметы роскоши, собственность в виде наличия недвижимого имущества.
5. Акцентуации – на обогащении «легким способом» и получении удовольствий, в т.ч. удовлетворении естественных потребностей.
6. Имеющаяся иерархия в криминальной среде, предполагающая подчинение лицам, имеющим более высокий статус.
7. Реализуемые средства принуждения к выполнению решений, и правил, устанавливаемых лидерами криминальной среды.
8. Артефакты, отражающие картины криминального мира.
9. Создание лидерами криминальной среды имиджа, что они являются властью и все решают.
10. Принуждение тех лиц, от которых лидеры криминальной среды хотят получать ценности, используя силу и страх.
Проведенные доцентом кафедры юридической психологии и педагогики Академии ФСИН России М.И. Кузнецовым исследования, показали, что:
— 44% опрошенных лиц, еще, будучи в СИЗО, подвергались со стороны определенных «авторитетов» в камерах убеждениям о недопустимости сотрудничества с сотрудниками УИС;
— 41% — также засвидетельствовали еще психологический прессинг и другие притеснения за сотрудничество с администрацией учреждений УИС;
— 19,2% — отметили, что они за «сотрудничество с администрацией учреждений УИС» подверглись физическим воздействиям.
Проявления криминальной субкультуры и их последствия в местах лишения свободы [4]:
1. Лидеры криминальной среды имеют возможности противодействовать персоналу УИС в организации процессов исправления и ресоциализации осужденных.
2. Отдельные исправительные учреждения в зависимости от того, на сколько велико влияние (противодействие персоналу УИС лидеров и групп отрицательной направленности) могут в разговорной речи именоваться: «красные зоны» или «черные зоны».
3. Практически все лидеры криминальной среды имеют возможности поддерживать связь с лидерами «преступного мира», пребывающими на свободе. Они получают необходимую информацию, моральную и материальную поддержку, задания на выполнение определенных поручений, начиная от сбора информации о ком-либо и заканчивая заданием на совершение любого рода преступлений.
4. В среде лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, отдельными «организаторами» из этой среды, могут инициироваться сборы финансовых средств («общак») с различной легендированностью их целевого использования.
Таким образом преступность имеет свою социально-психологическую характеристику, отличающую ее от других массовых явлений, а в местах лишения свободы ей присущи особые черты, она также часто носит латентный характер, что не позволяет в полной мере осуществлять комплекс профилактических мероприятий по ее предупреждению и недопущению отдельных фактов проявления в исправительных учреждениях.
Список литературы
- Ананьев О.Г., Щербаков Г.В. Ресоциализация и социальная адаптация в уголовно-исполнительной системе: учеб. пособие / О.Г. Ананьев, Г.В. Щербаков. – Рязань: Академия ФСИН России. – 2013. – 176 с.
- Пенитенциарная криминология: учебник / [коллектив авт.: Ю. И. Калинин и др.]; под ред. Ю.М. Антоняна, А.Я. Гришко, А.П. Фильченко; Федеральная службы исполнения наказаний, Акад. права и управления. – Рязань: Академия ФСИН России. – 2009. – 566 с.
- Сочивко Д.В., Полянин Н.А. Молодежь России: образовательные системы, субкультуры, исправительные учреждения: учеб. пособие / Д.В. Сочивко, Н.А. Полянин. – М.: Московский психолого-социальный институт. – 2009. – 268 с.
- Ушатиков А. И., Ковалев О.Г., Корнеева Г.К. Прикладная криминальная психология: учеб. пособие / А.И. Ушатиков, О.Г. Ковалев, Г.К. Корнеева. – Рязань: Академия ФСИН России. – 2012. – 596 с.