УДК 130.2

У ИСТОКОВ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ: ФОРМИРОВАНИЕ ПРАВОСЛАВНОГО КУЛЬТУРНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ПОЛЯ ДОМОСКОВСКОЙ РУСИ

№13,

Философские науки

Громов Егор Валерьевич (Кандидат философских наук)

Ключевые слова: РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ; РУССКАЯ КУЛЬТУРА; РЕЛИГИЯ, СОЗНАНИЕ; КИЕВСКАЯ РУСЬ; RELIGIOUS CONSCIOUSNESS; RUSSIAN CULTURE; RELIGION, CONSCIOUSNESS; KIEVAN RUS.

Аннотация: Статья посвящена ранним этапам становления религиозного сознания русского человека и их отображению в российской духовной культуре.

Вопрос о начале воздействия Православия на русского человека до сих пор остаётся спорным. Наиболее ранней из всех возможных дат является апостольская эпоха, к которой относит появление христианства на Руси легенда о хождении св. апостола Андрея Первозванного в Киев и Новгород. Хотя позднейшая историческая критика отвергает достоверность этой легенды, сам факт ее существования свидетельствует о стремлении русского человека как можно прочнее связать дорогую его сердцу религиозную традицию с родной историей. Легенда о пяти крещениях Руси [1] отображает длительность процесса христианизации Киевского государства. Однако влияние христианства на русского человека долгое время остаётся незначительным. В течение всех первых веков существования Православия на Руси историками отмечается непрерывная работа Церкви по христианизации образа жизни и мышления русского человека. Можно отметить некоторые характерные факты, связанные с этой работой: борьба с тайно существовавшим многожёнством [1, С. 248], включение в церковные уставы статей, направленных против пережитков языческого мировоззрения. Характерны в этом отношении Церковный устав Ярослава и Русская Правда. Первый содержит ряд положений, провозглашающих свободную личную волю женщины и гарантирующих ее свободу, провозглашающие ответственность господина за жизнь и здоровье раба и т.д. Вторая, под несомненным влиянием церковной проповеди, ограничивает проценты по займам, устанавливает случаи обязательного освобождения рабов. В эту же эпоху закладываются основы будущего мистического осмысления государственной власти. А.В. Карташев в «Очерках по истории Русской Церкви» отмечает три основных аспекта воздействия Православия на русского человека в домонгольскую эпоху: воспитание авторитета власти и возвышение назначения государства, насаждение просвещения и углубление «исторически создавшегося разобщения русского народа с чужеземцами, в частности с народами западноевропейскими, латинскими» [1, С. 252], а также уделяет внимание повседневной нравственной работе Церкви. По его мнению, «… церковь принесла, неведомую русским язычникам, идею богоустановленной власти» [1, С. 254]. Именно через эту идею в сознание русского человека входит представление о легитимности власти и недопустимости ее насильственного присвоения. На Руси уже в одиннадцатом – двенадцатом веках прижилось учение об ответственности перед Богом и власти, и народа. Несомненно, именно с влиянием православной византийской культуры, находившейся на пике своего расцвета, следует связать и кодификацию обычаев, и появление на Руси первых твёрдо установленных законов.

С распространением Православия связано появление в Киевской и Владимирской Руси и книжного просвещения, которому отечественная культура обязана такими шедеврами, как «Слово о Законе и Благодати» и «Слово о полку Игореве». Хотя по признанию большинства историков, целостная школьная традиция в русских княжествах десятого – тринадцатого веков отсутствовала, просветительская работа все-таки велась по инициативе многих церковных иерархов и поддерживавших их светских властей. Достаточно показателен сам факт создания славянской азбуки св. равноапостольными Константином (Кириллом) и Мефодием именно с целью церковной проповеди. К крещению Руси приурочен и первый факт приглашения из Византии греческих учителей. И в дальнейшем, вплоть до реформ образования при Петре и Екатерине образование в России практически полностью находилось в руках Церкви.

Говоря о роли православного фактора в становлении и усилении изоляции России, следует отметить, что инициатива этой изоляции не исходила от Православия. Как отмечает сам А.В. Карташев, отчуждение православной Руси от католического Запада становится свершившимся фактом не раньше тринадцатого столетия. До этого момента религиозные разногласия не только не препятствовали культурным и экономическим контактам Руси и Европы, но и не исключали полностью церковного общения. Примером последнего может служить активизация русских паломничеств в Иерусалим в одиннадцатом веке, в период его нахождения под властью крестоносцев. Перелом в отношениях между восточными и западными христианами произошёл при папе Иннокентии III (1198 – 1216). Православие изолировало русского человека от христиан Западной Европы в том отношении, что оно становилось поводом для идеологической (Ферраро-Флорентийская и Брест – Литовская церковные унии) и военной (крестовые походы, польско-литовская интервенция) агрессии.

Работа Церкви по преодолению язычества стала важной частью ее повседневного воздействия на русского человека. Огромную роль в этой борьбе сыграло монашество, наиболее полно воплощающее в своих высших проявлениях идеалы Православия. Его влияние в Киевско-Владимирской Руси оказывается тем сильнее, что в Православии не был выработан образ светской христианской культуры, аналогичный западноевропейскому рыцарству. С этим связан ряд широко распространённых поверий и обычаев, касающихся связи монашеской жизни и возможности вечного спасения, например обычай предсмертного пострига князей и бояр, вера в спасительность захоронения в Киево-Печерской Лавре и т.д. Единственное в Древней Руси литературное произведение, допускающее возможность спасения в светской жизни — «Поучение» Владимира Мономаха – тем не менее отстаивает более высокий духовный статус монашества.

В то же время вплоть до конца тринадцатого – начала четырнадцатого века остаётся невозможным безоговорочно признать в русском человеке преобладающее влияние православного фактора. Источники той эпохи неоднократно отмечают такие явления, как двоеверие, ещё не выродившееся в суеверие, грубость нравов, и т.д. В тринадцатом веке Владимирский епископ Серапион обличает свою паству: «Даже язычники, закона Божия не ведая, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют напрасно, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое; никакой язычник не продаст своего брата, а если кого постигает беда, то искупят его и в нужде его помогут ему, и найденное на торгу всем покажут. Мы же считаем себя православными, крещены во имя Божие и заповеди Его слышали, но всегда неправды исполнены, и зависти, и немилосердия. Братьев своих грабим, неверным их продаём; если б могли, доносами, завистью съели бы друг друга, но Бог нас охраняет. Вельможа или простой человек — каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?» [2]. Следует отметить, сто в процессе русского этногенеза, по Л.Н. Гумилёву, указанная эпоха совпадает с фазой обскурации – распада этнической системы [3]. Именно Православная церковь в этой ситуации оказывается связующим звеном между «украсно украшенной Русской землёй» и «Святой Русью», обеспечившим непрерывность существования этнокультурной доминанты, а, следовательно, и непрерывность становления исторического типа русского человека. С рождением новой, Московской Руси влияние православного фактора в его формировании становится явным и несомненным.

Список литературы

  1. Карташев А.В. Собрание сочинений: в 2 т. Т.1. Очерки по истории русской церкви. / А.В. Карташев. – М: ТЕРРА, 1992. – 686 с.
  2. Свт. Серапион Владимирский. Слово о маловерии / Православная энциклопедия «Азбука веры» [Электронный ресурс]. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Serapion_Vladimirskij/slovo-o-maloverii/ (дата обращения: 18.05.2018).
  3. Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и великая степь / Л. Н. Гумилёв. – М.: ООО «Фирма Издательство АСТ», — 2000. С.

    4. 518-540.